Свобода и принуждение. Оба эти понятия неотделимы одно от другого применительно ко всем перипетиям многовековой российской истории. Оба приложимы к любой сфере человеческой деятельности. Экономической едва ли не в первую очередь. Какому из двух отдать предпочтение? Императрица Екатерина II, заняв российский престол, сделала выбор в пользу свободы. Но может ли экономическая свобода существовать без политической? И как позабыть об известном со школьной скамьи наивысшем расцвете крепостничества в период ее царствования? Такие вопросы может задать читатель. И будет по-своему прав. Однако далеко не все так однозначно. На протяжении всего правления императрица сохраняла приверженность идее экономической свободы, впитанной вместе с представлениями своего века, века Просвещения. И даже вынашивала в первые годы пребывания на троне замыслы по ее претворению в жизнь. Сформулированные уже тогда новые правила и принципы значительно позднее были положены в основу осуществленной гильдейской реформы. Благодаря ей в движение пришли новые силы, дан импульс развитию свободного предпринимательства. Именно оно стало энергично пробивать себе дорогу фактически наперекор воле императрицы. Но отнюдь не эти силы рассчитывала пробудить Екатерина в своих размышлениях о направлении экономического развития подвластной державы, мечтая о земледельческом изобилии. В настоящем исследовании, основанном преимущественно на впервые вводимых в научный оборот документальных источниках, рассматривается предыстория событий, приведших к перемене правительственного экономического курса в начале 60-х гг. XVIII в; реконструируется "идеальная" экономическая модель в представлении Екатерины II; прослеживаются практические шаги императрицы по руководству ключевыми отраслями - винокурением и соледобычей
